Сотрудники Всемирного еврейского конгресса, исследуя пути транспортировки ценностей, изъятых у жертв Холокоста, обнаружили в архивах Управления стратегических исследований (так называлась американская разведка во время второй мировой войны) документы, имеющие отношение к тайным сторонам деятельности Красного Креста. Картина вырисовывается следующая. По данным американской разведки, многие чиновники МККК либо являлись действующими агентами ведомства Гиммлера, либо сотрудничали с нацистами каким-то иным образом. Под видом гуманитарных грузов в швейцарские банки переправлялись ценности, награбленные нацистами в оккупированных странах Европы. Пользуясь дипломатической неприкосновенностью корреспонденции Красного Креста, германские агенты переправляли секретные донесения.
Оккупация Германией территории СССР, в том числе УССР, в годы Великой Отечественной войны была отнюдь не оккупацией в общепризнанном значении.
Установленный режим отличался исключительной жестокостью и зверствами (чего нацисты не допускали в Западной Европе) — массовыми репрессиями и планомерными убийствами мирного населения, разрушениями и просто разграблением (вывозом) всего, что составляло хозяйственную ценность.
Советские граждане на захваченных территориях не имели ни политических, ни экономических, ни юридических прав. Никаких законов, охраняющих их от произвола оккупантов и их пособников, просто не существовало. Повсеместно для лиц в возрасте от 18 до 45 лет (для евреев — от 14 до 60 лет) была введена трудовая повинность. Рабочий день даже на вредных производствах длился 14—16 часов в сутки. Уклонявшихся от работы отправляли в каторжные тюрьмы или прямо на виселицу.
Оккупационные власти не снабжали население продовольствием. Особенно трудно пришлось городским жителям. Города время от времени охватывал голод, а в крупнейших из них не работали самые простые бытовые коммуникации.
Например, в Киеве не работал водопровод, было отключено централизованное электричество. Воду киевляне носили из Днепра ведрами. Некоторые питьевую воду брали в колонках и колодцах.
Остававшиеся в городе люди отапливали жилье в основном мебелью и книгами, так как керосин был очень дорог, а зажигать свет вечером не рекомендовалось, чтобы не привлекать внимания. В семь вечера начинался комендантский час, и всех, кто выходил в такое время на улицу, немецкие патрули и полицаи-коллаборационисты могли застрелить*.
______________________________
*Наибольшим населенным городом Украины и СССР, находившимся в оккупации, был не Киев, а Харьков — третий по величине в СССР. Население первой украинской столицы на 1 мая 1941 г. составляло 901 тыс. чел., а перед оккупацией, в сентябре 1941 г., вместе с эвакуированными — 1,5 млн. (больше, чем сейчас). Но после освобождения в августе 1943 г. там оставалось только 180—190 тыс. чел. В четырех битвах за Харьков и за время его двукратной оккупации СССР и Германия потеряли больше людей, чем где-либо в истории Второй мировой, включая Сталинград. По мнению некоторых историков, Харьков не стал городом-героем лишь потому, что Сталин считал позором для РККА его освобождение только с третьей попытки.
Повсеместно были установлены штрафы, телесные наказания, натуральные и денежные налоги, размеры которых определялись властями произвольно. К неуплатившим применяли репрессии вплоть до расстрела. Часто взимание налогов превращалось в карательные операции.
И вместе с ним — неизбежное усиление русофобской исторической пропаганды, ретранслируемое за рубежом централизованно, а в пределах России и республик Евразийского союза – силами НКО и активистов-любителей.
Судя по событиям последних лет, в этом году педалироваться будет не какая-либо из малоактуальных (в силу давности и достаточной разоблачённости) легенд из серии «Сталин и Гитлер сговорились о разделе Европы» или «мы завалили немцев трупами», а вечно модная тема изнасилований, которую начали заново «качать» в Европе в прошлом десятилетии, а в этом уже делают элементом масс-культа.
Красная Армия в Европе в 1945 году в контексте информационной войны
В европейском информационном пространстве постоянно поднимается тема «бесчинств» Красной Армии на занятой ею в 1945 году территории Третьего Рейха. Как это соотносится с реальностью – прошлой и настоящей?
Впрочем, чтобы разобраться в истинных причинах катастрофы, целесообразно обратиться к предшествующей войне, Первой мировой. Главный выигрыш в ней достался вовсе не тем державам, которые занимали центральное место в сражающихся коалициях и несли наибольшие потери. Главный выигрыш достался на долю США. Они несказанно разбогатели на поставках оружия, промышленных и продовольственных товаров. Чтобы урвать еще и политические плоды победы, Америка вступила в войну на стороне Антанты. А в высших кругах финансово-политической "закулисы" США вызрел так называемый "план Хауса". Хаус являлся правой рукой и ближайшим советником президента Вильсона, и план предусматривал ни больше, ни меньше как… установление мирового господства.
Достичь подобной цели предстояло экономическими, финансовыми рычагами, операциями секретных служб и пропагандой. Были организованы революции в России, потом в Германии. При этом усиленно рекламировалась установка, будто мировая война со всеми жертвами и бедствиями разразилась из-за недостаточной "демократичности" европейских держав. Чтобы предотвратить подобные вещи в будущем, требовалось расширять "демократию". А США, таким образом, превращались в мирового учителя и контролера "демократии". На этих принципах основывалась программа переустройства международных отношений, "Четырнадцать пунктов" Вильсона, принятая Версальской конференцией. Учреждалось "мировое правительство", Лига наций, где должны были лидировать США.
Проблема Катыни продолжает оставаться одной их важнейших в плане научно-историческом и предельно острой — в политическом. Попытки представить ее «исчерпанной» несостоятельны вследствие недоступности для научной общественности многих архивных документов [1], а также все еще недостаточного исследования доступной их части. Это прежде всего относится к германским и польским документам, проливающим свет на историю фальсификации списков так называемых жертв Катыни. На необходимость более тщательного изучения их автор обращал внимание участников «круглого стола» в Государственной Думе РФ, посвященного проблемам Катыни (19 апреля 2010 года)[2].
Речь идет о содержании записей, составленных при раскопках могил в Катынском лесу. Работы, связанные с извлечением трупов, их обыском, изъятием находившихся при них документов, их описанием, проводила группа служащих полевой полиции под руководством секретаря полиции Восса (Voss). В ходе этих работ, при необходимости, происходило либо «обеспечение» трупов заблаговременно подготовленными документами, бумагами или комплектами их, либо дополнение ими «вещдоков», обнаруженных при трупах. По итогам этой работы составлялись ежедневные (иногда два раза в день) отчеты, которые подписывал Восс[3]. В них фиксировались количество эксгумированных трупов, присвоенные им порядковые номера, биографические данные, а также перечислялись и описывались «вещдоки»: разного рода документы, бумаги (письма, открытки, фото, справки, визитки и т. д.) и личные вещи. Иногда вместо трупа регистрировались отдельные «вещдоки» или их комплекты.
В некоторых случаях (о причинах можно только догадываться) отдельные документы или их комплекты оставлялись для проведения каких-либо работ с ними, по итогам которых регулярно составлялись дополнительные отчеты[4]. Иногда они не давали ничего нового по сравнению с ежедневными (основными) отчетами Восса, иногда содержали дополнительную информацию (разного характера и ценности). После окончания работ на месте захоронений (6 июня 1943 года) началась подготовка официального издания сводных данных, полученных Воссом[5]. При этом, по неизвестным нам причинам, информация дополнительных списков в него не всегда включалась. Между основными списками Восса и их официальным изданием также имеются разночтения, свидетельствующие о весьма небрежном отношении к работе над ними, а также о том, что им вообще не придавалось большого значения.
Органы государственной власти Германии, осуществлявшие руководство этой работой, критически относились к этим спискам, признавая их в известной мере сфальсифицированными[6]. Все участники этого политического театра на катыжких могилах прекрасно понимали, что ни о каком опознании на основании исследования самих останков не могло быть и речи. Основой для идентификации (а без нее вся эта фашистская затея «ломаного гроша» не стоила) могли служить только соответствующие документы и бумаги. Их надо было доставать. Из того, что было «под рукой». Что и делалось.
Оригинал взят у в Генеральный план «Ост» на русском языке
28 мая 1942 года сотрудником Управления штаба имперского комиссара по вопросам консолидации германского народа, оберфюрером СС, профессором Конрадом Мейером-Хетлингом был представлен документ, имевший огромную важность для нашей страны, а также других стран, за счёт которых фашистская Германия планировала решить свои проблемы. Этот документ, озаглавленный "Генеральный план Ост", описывал процесс онемечивания захваченных земель на восток от Германии.
Генеральный план Ост упоминался на Нюрнбергском процессе, были приведены доказательства его существования. Однако обнаружить его долгое время не удавалось. Только несколько лет назад группе немецких историков удалось обнаружить и восстановить по частям этот документ.
Группа переводов движения Суть Времени выполнила перевод документа на русский язык и теперь его может прочитать любой гражданин нашей страны. Прочитать и узнать, что именно должно было случиться на территории СССР, если бы не беспримерный героизм советских людей, отстоявших для нас право на жизнь. За сухими цифрами и расчётами — судьбы миллионов людей СССР. Тех самых людей, которые становились лишними и должны были быть устранены, чтобы дать место немецкому народу.
Условное название мифа: Инспирированная Сталиным вражда немецких социалистов с коммунистами разделила левый лагерь и позволила прийти Гитлеру к власти.
Развёрнутое описание: Обычно рассказывается о том, что если бы СДПГ и КПГ голосовали совместно, то у них было бы большинство и поэтому Гитлер не смог бы стать канцлером.
Ни из Веймарской конституции, ни из политической практики того периода не следовало, что блок, набравший 37,3% голосов, автоматически приходил к власти. Последние два-три года Веймарской республики все кабинеты держались не на парламентском большинстве, а на чрезвычайных полномочиях, полученных от райхспрезидента.
Конец Веймарской республики вообще не может быть понят правильно, если исходить из ложного постулата о существовании в Германии после 1930 г. парламентского режима. Политическая система быстро эволюционировала в сторону президентского режима и вопросы власти не решались более на выборах в райхстаг. Предоставление канцлеру чрезвычайных полномочий (в соответствии со ст.48 конституции) началось еще в июле 1930. Рейхстаг оценивший этоот акт как антиконституционный был распущен.
Подобный сдвиг хорошо демонстрирует и то, что в 1930г. парламент собирался 94 раза, в 1931 — 41,, а в 1932 — 13 раз. В 1930 было издано 5 чрезвычайных декретов и принято 98 законов, в 1931 соответственно 44 и 34, а 1932-м — 66 и 5.
В среду, ближе к вечеру, мне позвонил один из организаторов Петербургского диалога (в работе которого я давно не участвовал) и попросил непременно приехать в четверг и выступить на одной из секций этого форума, а именно на той, которая называется "Острые вопросы". Я приехал.
Именно там я узнал (из выступлений немецких коллег) о содержании недавней резолюции Бундестага по России. И услышал выступление г-на Шокенхофа, который, как я понял, накануне выступил (кажется, являясь одним из авторов этой резолюции) с целым рядом претензий к России — и именно в духе этой резолюции.
На заседании секции г-н Шокенхоф, раз пять подчеркнув свою озабоченность благом России, пытаясь быть предельно корректным, бегло повторил все эти претензии.
Далее выступали и наши ораторы (одни иронично, другие — вполне серьезно и логично, но всякий раз крайне вежливо опровергая доводы этой резолюции и иные претензии Запада), и немецкие (эти в основном солидаризировались с резолюцией).Но в любом случае немцы говорили только о России и ни слова не произнесли (до моего выступления) об "острых вопросах", которые существуют, например, в ЕС. Наконец, в начале второго часа дискуссии, выступил я.
Моё выступление состояло из следующих тезисов.
1. Я уже давно не обсуждаю на встречах с западными коллегами проблемы и недостатки России. У меня претензий к нашей власти, к парламенту, к Путину больше, чем у вас. Хотя бы потому, что я лучше знаю жизнь России. Но с западными коллегами я обсуждать это не хочу, так как за двадцать лет мне надоели ваши нравоучения. Я со своими студентами так не разговариваю, как вы с Россией.
Последние новости: сегодня проходил консилиум — возможно оставят в В ГРосхардене но переведут в терапию.
Примерный план: физиологическое лечение лимфостаза, лучи первую очередь легкие — там хуже всего дела, потом голова, печень, л/у, и малый таз. Плюс будут реабилитировать, чтоб я могла ходить. Гормонотерапия, т.к. опухоль гормонозависамая. В Москве даже никто не думал об этом.
Плюс она реагирует вроде на имуннотерапию, но это еще нужно проверить. Короче, работы непочатый край, но мы ж бойцы! Общими силами прорвемся, еще погуляем друзья!
Варшавское вооруженное восстание августа 1944 года по-прежнему остается наиболее спорным эпизодом Второй мировой войны. Особенно много вопросов и непониманий это событие вызывает как среди польских и российских историков, так и среди простых граждан, проживающих в обеих странах.
И если поляки в своем большинстве продолжают считать, что Красная Армия в августе 1944 года просто так стояла на берегах Вислы и безучастно наблюдала за тем, как фашисты уничтожали восставшее население польской столицы, то российские исследователи с фактами на руках доказывают, что не было безучастного созерцания, а были жестокие и кровопролитные бои с врагом, происходившие в то время на варшавском направлении, в которых погибли десятки тысяч советских бойцов и командиров, а также наших союзников — солдат и офицеров Войска Польского.
В связи с чем невольно возникает вопрос: как вообще произошло это восстание? Кто его готовил и для чего, к чему привели последствия этого плохо спланированного и не продуманного вооруженного выступления? //
Но вернемся к воспоминаниям Майского и проследим, как он описывает последующие события.
« На двенадцатый день после нападения Германии на СССР, 3 июля, И.В.Сталин впервые выступил по радио. Я слушал его с затаенным дыханием и старался найти в его словах надежду на решительный перелом в военных событиях– и притом в самом ближайшем будущем», – (но это плохо удавалось. – текст изъят), – признавался в своих чувствах читателям Майский. Да и в дальнейшем не скрывает, что услышанное его ничем не порадовало.
«Таким образом, теперь не подлежало сомнению, что немцы оккупировали обширные районы советской территории и что Красная Армия отступила от границ далеко вглубь страны. А призыв Сталина «в занятых врагом районах создавать партизанские отряды» и уничтожать «все ценное имущество» в оставляемых Красной Армией местах невольно наводило на мысль, что скорого перелома к лучшему, видимо, ждать нельзя, — тем более, что (далее Сталин прямо заявил: «Дело идет о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов СССР») – в скобках текст оставлен, т.к. он из речи вождя.
В голове невольно вставал роковой вопрос: как это могло случиться? Неужели опыт финской войны нас ничему не научил? Неужели Красная Армия оказалась неподготовленной к германскому нападению? Неужели вовремя не были приняты меры для мощного контрудара, если фашистские орды обрушатся на нас? Тутя вспомнил мою телеграмму о концентрации германских войск на советской границе, посланную в Москву 10 июня, и публикацию после того 14 июня заявления ТАСС, заверяющего о лояльном соблюдении Германией пакта о ненападении».– текст изъят.
Из написанного Иваном Михайловичем вполне ясно читается, что тот лишь 3 июля, наконец-то, услышал самого Сталина и из его уст узнал о происходящем в стране в результате гитлеровской агрессии. Предыдущие сообщения по радио, как видите, Ивана Михайловича не радовали. К тому же он ждал, когда же его задействуют, как посла? А до предполагаемого появления Сталина в Кремле, с Майским, судя по его воспоминаниям, никто из нашего МИДа не вел никаких переговоров относительно его действий. Вообще, речь Сталина по радио 3 июля, произвела огромное впечатление не только на Ивана Михайловича, но и на мировую общественность. И не только из-за содержания речи, а еще, как мне думается, именно потому, что все услышали голос живого Сталина.
Начинаем публиковать любезно присланную автором — историком и писателем Владимиром Мещеряковым новую (06.2012 г.), во многом расширенную и доработанную редакцию его знаменитого исторического расследования — «Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины».
«Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины»
В своих воспоминаниях наш посол в Англии И.М.Майский так описывал события накануне войны. В субботу 21 июня ему позвонил посол Англии в Советском Союзе Стаффорд Криппс, который был в то время на своей родине и попросил встретиться. При встрече сообщил важную новость: «…У нас есть заслуживающие доверия сведения, что это нападение (германское – В.М.) состоится завтра, 22 июня, или в крайнем случае 29 июня… Гитлер всегда нападает по воскресеньям.. Я хотел информировать вас об этом».
После того, как они «обменялись краткими репликами по поводу этого сообщения», Криппс прибавил:
« Разумеется, если у вас начнется война, я немедленно же возвращаюсь в Москву».
«Когда Криппс ушел, – пояснял Майский, – я сразу же отправил в Народный комиссариат иностранных дел шифровку-молнию о его сообщении… но в голове еще острее, чем раньше, стоял неотступный вопрос: «Неужели завтра война?».
То есть читатель ясно понимает из прочитанного, что Ивана Михайловича и до прихода Криппса мучил вопрос о завтрашнем нападении Германии (т.е. 22 июня) на нашу страну. И действительно, страницей ранее, своих мемуаров, он писал, что у него было тревожное чувство, и он терзал себя аналогичными вопросами:
Удивительно другое: Семен Константинович, оказывается, брал с собою в Кремль Жукова?! Вообще, получается цепочка, довольно занятных «недоразумений». Но хитрый Георгий Константинович, с помощью товарищей из института Истории СССР, постарался выкрутиться и из этой непростой ситуации. Предложенная версия отлучения Тимошенко по естественным надобностям из своего кабинета, скорее всего, соответствует действительности.
Читаем у Жукова в «Воспоминаниях»:
«…Заканчивался день 21 июня.
Доехали мы с К.С.Тимошенко до подъезда наркомата молча,но я чувствовал, что и наркома обуревают те же тревожные мысли. Выйдя из машины, мы договорились через десять минут встретиться в его служебном кабинете».
Это же надо! Всю дорогу промолчать и не сказать Жукову о начале войны? Наверное, Георгию Константиновичу думалось, что в своем кабинете Тимошенко будет более разговорчивым. Да где там! Так и пришлось дожидаться сообщения из Севастополя от Октябрьского.
За такие книги надо присуждать Государственную премию в области литературы. Сначала чествовать героя на Родине, а затем выдвигать на Нобелевскую, за выдающееся произведение, тонко передающее психологическое состояние военного человека накануне войны, и к тому же, занимающего важный государственный пост.
Правда, хотелось бы отметить, что данная редакция мемуаров Маршала Захарова вышла в перестроечное время при Горбачеве, так что критика партийного Олимпа немногого стоит. А если учесть, что никакого Политбюро в подлиннике документа не существовало, то особого волнения партийцам от подобной критики испытать не пришлось. Хочу, однако, заметить, что в предсмертном издании автора в 1972 году, приведенное излияние мыслей автора, в тексте не наблюдалось. В данной же книге Захарова, переизданной, как упомянул выше, в перестроечное время начальник Генерального штаба Вооруженных Сил СССР генерал армии М.А.Моисеев, к тому же, привел в послесловии такие слова:
«Книга была написана М. В. Захаровым еще в 1969 году, за три года до его кончины. Столь длительный разрыв между написанием и выходом мемуаров в свет объясняется несколькими причинами. Прежде всего тем, что тогда еще действовали довольно жесткие ограничения в отношении публикаций в открытой печати по вопросам организации, оперативной и мобилизационной деятельности Генштаба. С другой стороны, по негласным правилам того времени для выпуска любого военно-политического, тем более такого важного труда требовалось получить одобрение ряда заинтересованных должностных лиц. Это вылилось в диктат конъюнктурных мнений. Из книги исчезло много ценного информативного материала, появились оценки, несвойственные автору. На глазах М. В. Захарова происходило обесценивание его труда. Все, кто в этот период встречались с М. В. Захаровым, видели, как это тяжело сказывается на нем.
После смерти автора набор книги был рассыпан, изъяты материалы рукописи, находившиеся в личном пользовании.
Можно с уверенностью сказать, что в других условиях М. В. Захаров мог (и он говорил об этом неоднократно) написать более глубокий открытый труд.
Но и в увидевшей свет через двадцать лет рукописи автору удалось запечатлеть для потомства основной спектр вопросов и проблем, которые решал советский Генеральный штаб накануне великих испытаний. Глубоко убежден, что в книге маршала М. В. Захарова много поучительного и познавательного найдут для себя не только убеленные сединами ветераны Советских Вооруженных Сил — современники воина и ученого, не только генералы и офицеры, военные профессионалы. Много интересного найдут в ней также все те, кто интересуется проблемами советской военной теории, стратегии, оперативного искусства, героической историей Советских Вооруженных Сил, нашей великой Родины».
Если военные люди такого уровня, как Моисеев, и такое написали, то, представляете, что же там, в рукописи мемуаров Матвея Васильевича Захарова имелось в действительности!
А как же до Жуковских «Воспоминаний» военные историки обыгрывали эту тему – введение плана прикрытия государственной границы?
В хрущевские времена Жуков был в опале, и поэтому ему можно было, в определенной мере, предъявить вину за случившееся на границе с нашими войсками. Командный состав округов знал же настоящее положение дела по тем дням: не все же погибли в войну. Они же читали подлинное сообщение из Москвы. Поэтому наряду со Сталиным, вину за поражение первых дней переложили на плечи военного руководства Красной Армии. Разумеется, без упоминания имен. Так, отделались общими словами.
Как же преподнесли читателям тех, шестидесятых годов, начало войны в исследовательских работах? Прозвучало так: дескать, «некоторые руководители Наркомата обороны и Генерального штаба (Видимо, Тимошенко, Жуков и другие. – В.М.) не сумели сделать правильных выводов из создавшейся обстановки и не приняли своевременно мер по приведению Вооруженных Сил вбоевую готовность».
Неплохо смотрелось даже для 60-х годов при самом Хрущеве. Речь-то, ведь, шла о полной боевой готовности наших войск, которой, к сожалению не было. Стоит ли, в таком случае, говорить о степенях боевой готовности, или о какой-то там боевой тревоге. Немец стал стрелять и бомбить – наши, в конце концов, стали принимать ответные меры. Вот вам и вся боевая готовность, и вся боевая тревога. Неужели, дескать, наши командиры не поняли, что началась война?
К тому же, интересно знать, как по тем 60-ым годам, назывался документ, который отправили в округа Жуков и компания? О Ставке при Хрущеве, вообще, предпочли помалкивать. Решили оставить, только Наркомат обороны, коли там нашлись частично виноватые. Читаем далее.
Как я считаю, и о чем сказал выше, это создание произошло, именно, 21-го июня, вместе с образованием Ставки, за день до нападения Германии. Разумеется, здесь замешана наша «пятая колонна». О целях создания подобной структуры, как главные направления, поговорим ниже. А о приведенном документе, якобы, вышедшим из недр ГКО, можно выразиться всего двумя словами – чушь несусветная. Топорная работа деятелей от «исторической» военной науки, не более того.
Но читателю, конечно же, хочется, чтобы автор подтвердил свои высказанные предположения о Главных направлениях. Что ж, извольте!
Как известно, следы нашего героя Ивана Владимировича Тюленева привели нас из Москвы на юг Украины. И мы, по сути, почти попали во владения Одесского военного округа, где начальником тамошнего штаба был человек не так давно тянувший военную лямку, аж, в самом Генеральном штабе. Помните, ранее, упоминалось, что Матвей Васильевич Захаров был заместителем начальника Генштаба, но в результате хитрых преобразований в Наркомате обороны, его, за год до войны, от данной работы отлучили и отправили служить подальше от столичной жизни.
Однако прежде чем привести соответствующие выдержки из мемуаров маршала Захарова, вновь напомню читателю о некоторых документах. Они уже приводились ранее, но вспомнить о них еще раз, для пользы дела, ни сколько не помешает. Хотя документы, как уже отмечал, и выполнены неряшливо, да, к тому же, являются и фальшивками, – тем, не менее, вполне еще способны сыграть роль положительного героя.
Начинаем публиковать любезно присланную автором — историком и писателем Владимиром Мещеряковым новую (06.2012 г.), во многом расширенную и доработанную редакцию его знаменитого исторического расследования — «Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины».
«Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины»
Очень важный момент в понимании происходящего по началу войны. Жуков не был бы Жуковым, если бы, как всегда не попытался соврать, в том числе и по данному моменту. Как не хотелось ему говорить правду о своем «боевом пути». Понятно, что Жуков специально запутывает своих читателей с началом войны, потому что творил «темные» делишки. Вот и в данный момент, 22-го июня за несколько часов до начала военных действий Германии рисует себя в роли верного защитника Отечества.
По его рассказу выходило, что все высшее руководство Красной Армии в томительном ожидании находилось в кабинете наркома обороны с целью своевременного получения информации с границы об ожидаемом нападении немцев и, разумеется, мгновенного на нее реагирования. И «великий полководец» уверяет читателей своих «Воспоминаний», что всё, дескать, что было написано его пером, было именно так.
«В 3 часа 07 минут мне (?) позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф.С.Октябрьский и сообщил: «Система ВНОС флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестныхсамолетов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний».
В какой боевой готовности находился наш флот, читатель узнает в конце данной работы из отдельной главы, специально посвященной этому делу.
Однако выясняется, что у Жукова, оказывается, есть и другая оценка данного решения ГКО. Это в официальных «Воспоминаниях» он отвешивает реверансы в адрес данных новообразований. В устных же рассказах историку В.Д.Соколову его позиция о Главных командованиях выглядит несколько по-иному:
«Созданные 10 июля 1941 года три Главные командования (Ворошилов, Тимошенко, Буденный) себя не оправдали.
Сталин их создал вопреки нашим предложениям. Он, видимо, рассчитывал, что при их помощи ему удастся справиться с руководством боевыми действиями, но они оказались лишней бюрократической надстройкой».
Очень, даже, неплохо товарищ Жуков выдал про Главные направления. Особенно, последняя фраза – про бюрократическую надстройку. Да, но получается, что теперь он, вдруг, запел в унисон с Тюленевым. И когда же маршал был искренен?
К тому же не ясно, кто же автор предложений в попытке остановить товарища Сталина не делать подобных глупостей? Один известен – это сам Жуков! Другие инициативные герои-стратеги так и остались безымянными на века?
Да, но как прикажите понимать читателю написанное в последующих изданиях мемуаров товарища Жуковым с рецензентами о «возможности лучшего управления войсками»? Получается, что Георгий Константинович со своими «знатоками» истории, любого в трех соснах заплутает.
И товарищ Жуков клянется по поводу УРов на старой границе, говоря своим читателям, что
«…они были сохранены на всех важнейших участках и направлениях, и имелось в виду дополнительно их усилить. Но ход боевых действий в начале войны не позволил полностью осуществить задуманные меры и должным образом использовать старые укрепрайоны».
Усилить по Жукову – это как? В дотах прорубить дополнительные окна для 152- мм гаубицы, которая стреляла бы «бетонобойными снарядами» по врагу? Или рядом поставить новые танки КВ-2 (без снарядов), которые бы одним своим видом отпугивали немецкую бронетехнику? Как их дополнительно усилить, дорогой вы наш, Георгий Константинович, когда для ДОСов (ДОТов) на новой границе, на вашей двух полосной системе укреплений, не хватало вооружения. Это вы, и подобные вам, недобросовестные военные протолкнули к реализации план возведения, сразу двух полос укреплений долговременных сооружений. Хренов и противился этому, о чем и написал в своих мемуарах.
И об этом, тоже, велись дискуссии на Главном военном совете. А сейчас наш маршал умничает, задним числом.
«Относительно новых укрепленных районов наркомом обороны и Генштабом неоднократно давались указания округам об ускорении строительства. На укрепления новых границ ежедневно работало почти 140 тысяч человек. Торопил нас с этим и И.В.Сталин».
А дальше все происходит по аналогии с мемуарами Тюленева.
Командующий«объявил, кто выезжает первым эшелоном, определил время сбора на Киевском вокзале к 15 часам и приказал мне приступить к обязанностям начальника первого спецпоезда…
В полдень по радио выступил заместитель Председателя Совнаркома, нарком иностранных дел В. М. Молотов. Выслушали его молча и разошлись по рабочим местам. Время не ждало. К 13 часам все дела были завершены. Прежде чем отправиться на вокзал, я заскочил домой, рассчитывая попрощаться с родными. Как и ожидал, жена с детьми успела приехать с дачи. Обнялись, расцеловались, пожелали друг другу дожить до победы и все вместе спустились во двор, к машине…»
Понравилось, по поводу выступления Молотова: «Выслушали его молча и разошлись по рабочим местам». Никаких эмоций. Тюленев же, им всё уже рассказал, а отправка за тридевять земель, судя по началу войны, не сулиланичего хорошего.
Далее, Аркадий Федорович описывает, как управление Московского округа поездом продвигались к югу, в сторону Винницы. Я решил включить его рассказ в канву повествования, чтобы уточнить некоторые моменты, опущенные у Тюленева. На мой взгляд, они представляют определенный интерес, в смысле, факта спланированного бардака. Впрочем, при дальнейшем знакомстве с воспоминаниями Хренова, любой читатель может сам убедиться в этом.
Но, скорее всего, более точным выражением было бы следующее выражение: «Под надзором К.А.Мерецкова ГВИУКА взялось за разработку плана оборонительного строительства…».О срочности я опустил, в силу ее надуманности, о чем читатель узнает ниже.
«Но на Украине и в Белоруссии оно (строительство) уже велось. По решению Оперативного управления (вскоре преобразованного в Главное управление) и отдела укрепрайонов Генштаба, решению, опиравшемуся на мнение нескольких профессоров-фортификаторов из Военно-инженерной академии, работы начались с создания долговременных сооружений (ДОС) из бетона и броневых плит. Против этого решения было бы трудно возражать, располагай мы неограниченным запасом времени. Но для завершения такого строительства требовалось не менее двух лет».
Понятно, что Аркадий Федорович хотел скорректировать начавшееся строительство, ведь, количество ДОСов надо было уточнить, чтобы не попасть впросак. Это, конечно, важный элемент обороны, но без других сооружений в укрепрайоне, ценность его снижается, хотя затраты на его постройку очень велики.
Эту, важную сторону этого дела, мы тоже обсудим, чуть ниже.
Начинаем публиковать любезно присланную автором — историком и писателем Владимиром Мещеряковым новую (06.2012 г.), во многом расширенную и доработанную редакцию его знаменитого исторического расследования — «Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины».
«Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины»
Когда предыдущая глава была уже готова к «употреблению» читателем, в руки автора попались мемуары И.В.Тюленева «Через три войны» изданные в 2007 году издательством Центрполиграф. Из предисловия к книге узнаем, что при жизни автора вышли, оказывается два издания мемуаров: в 1960 году и в 1972 году. Последнее, и было приведено в данной работе. Особенно интригующе в данной книге выглядела надпись на обложке « Впервые без купюр».
Быстро находим интересующую нас главу о первом дне войны. Разумеется, восстановлены изъятые цензорами части текста рукописи автора, но это всего лишь, в очередной раз и показывает, и доказывает все то, о чем мы рассуждали ранее. Скрывается важный момент начального периода войны в руководстве военного ведомства, как впрочем, и в верхних эшелонах власти.
Итак, предлагаемый вниманию читателя изъятый текст из мемуаров Тюленева: выделен курсивом, жирным шрифтом и подчеркнут.
А как обстояло с Южным фронтом на самом деле. В «Истории Второй мировой войны 1939-1945» т.4, стр. 500, читаем: « 25 июня – Директива наркома обороны о создании Южного фронта». Неужели Тюленева обманули в Москве, вложив в его руки поддельный документ? Ну, дела!
Нескоро еще, видимо, вручат Ивану Владимировичу настоящий документ о создании фронта. Продолжим, однако, изучать «необычное путешествие» И.В.Тюленева к месту его нового назначения без соответствующего на то приказа.
Вскоре, он со своим штабом проездом был в городе Киеве.
«Хотя мы знали, что Киев не пострадал(?) от внезапного налета фашистских самолетов, но взор настороженно скользил по вздымающейся к Печерску террасе крыш, выискивая последствия бомбежки. Нет, все в порядке! Наши зенитчики и летчики не дали врагу совершить свое черное дело. Город лежал перед нами в нарядном кружеве зелени. Внизу, правее моста, красная коробочка трамвая двинулась из Слободки в первый утренний рейс. С Днепра потянуло ключевою прохладой. Даже не верилось, что недавно над городом появились немецкие бомбардировщики».
Как видите, Тюленев все же узнал (видимо из штаба округа?), что Киев бомбила немецкая авиация. Не из сообщений же Молотова по радио? Вот он и пишет, что «Киев не пострадал от внезапного налета фашистских самолетов» и приписывает эту заслугу, нашим зенитчикам и летчикам. Неужели в Киеве в ночь на 22 июня уже находились средства ПВО? В силу, каких причин они там оказались? То Сталин никого слушать не хочет о начале войны, то по непонятным причинам, вроде бы, в мирной обстановке в столице Украины развернуты средства ПВО? Есть ли этому какое-нибудь вразумительное объяснение?
Ну, а наши летчики истребительной авиации, что делали? Сбили они хоть один вражеский самолет? Или просто отгоняли немецкие бомбардировщики от города как стаю каркающих ворон? Не складывается ли у читателя ощущение, что Тюленев прибыл в Киев днем 22 июня. Обратите внимание на фразу: «Киев не пострадал от внезапного налета».
Начинаем публиковать любезно присланную автором — историком и писателем Владимиром Мещеряковым новую (06.2012 г.), во многом расширенную и доработанную редакцию его знаменитого исторического расследования — «Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины».
«Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины»
А для тех, кто все еще продолжает сомневаться о наличии у нас «пятой колонны», предложу рассмотреть следующий факт. В «Журнале записи лиц, принятых Сталиным» за 23 июня встречается одна фамилия известная многим – Власик. Время прибытия в Кремль – 0.50 ночи.
Правильно, скажут некоторые читатели, это зашел в кабинет Сталина начальник его личной охраны, что тут удивительного? Наверное, должен был сопровождать его домой, на дачу? Можно было бы согласиться с этой точкой зрения, но дело в том, что больше генерал Власик никогда в других днях, начиная с 23 июня, не упоминался. Почему? Давайте разбираться.
Posted by mamlas76 на Воскресенье, 2 сентября, 2012
Молотов Вячеслав Михайлович
Председатель Совета Народных Комиссаров (1930г— 1941г). Народный комиссар иностранных дел (1939г – 1946г). Министр иностранных дел (1946г – 1949г) и (1953г – 1956г). Министр государственного контроля (1956г – 1957г).
Но и это еще всё. Темное дело и по Финляндии, по поводу бомбардировок ее территории. Как и Птухин, 27 июня «таинственно» исчез со своего поста начальника авиационного отдела ВВС 7-ой армии Северного фронта – И.И.Проскуров, впоследствии, якобы, расстрелянный по приговору Военного трибунала в октябре 1941 года.
Цитирую по книге В.Конева «Герои без Золотых Звезд»:
« Ему ставилась в вину принадлежность к «антисоветской военно-заговорщической организации». Как следует из документов, он был «…признан виновным… по возвращении из Испании тормозил боевую подготовку летного состава, не боролся с аварийностью… Виновным себя не признал»…Вплоть до середины 80-х о нем писали, что «умер генерал Проскуров в годы Великой Отечественной войны».
Понятно, что умер в тюрьме, унеся с собою, как свидетель, все тайны по началу войны.
Конечно, неплохо было бы узнать, на основании, чьего приказа бомбили Финляндию? Не знаю, как было по отношению к Румынии, но перед финнами наш посол в Хельсинки П.Орлов принес извинения от лица Советского Союза. Финны, тоже, небось, Советское радио слушают. Подробнее об истории с Финляндией мы поговорим, когда будем рассматривать «дело Новикова».
В данном случае, по поводу Финляндии, Молотов с товарищами из Политбюро, явно «лопухнулись» – это факт. Доверился, Вячеслав Михайлович, военным, тому же Жукову, не перепроверил сведения и запустил «дезу» на весь мир. Поэтому и сказал Ф.Чуеву, что «на Жукова надо ссылаться осторожно». Ну, задним умом, мы все сильны!
Тут наши военные, из верхов, везде хитрили, где могли. Прикрываясь финской «угрозой», с Прибалтийского округа сняли мощный 1-й мехкорпус, ослабляя тем самым оборону на пути немецкой группы «Север», и перебросили его далеко на север. Но и это еще не все. Корпус «распушили»: часть его перебросили на Карельский перешеек, другую – загнали в леса восточной Карелии, где бойцы затаилась и, как показало время, надолго.
Следующей вставкой по тексту у нас идет время вручения ноты Германского правительства, «5 часов 30 минут утра».
Posted by mamlas76 на Воскресенье, 2 сентября, 2012
Молотов Вячеслав Михайлович
Председатель Совета Народных Комиссаров (1930г— 1941г). Народный комиссар иностранных дел (1939г – 1946г). Министр иностранных дел (1946г – 1949г) и (1953г – 1956г). Министр государственного контроля (1956г – 1957г).
Начинаем публиковать любезно присланную автором — историком и писателем Владимиром Мещеряковым новую (06.2012 г.), во многом расширенную и доработанную редакцию его знаменитого исторического расследования — «Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины».
«Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины»
Зададимся вопросом, почему Молотову было «трудно» вспоминать всё, что связано с событиями первого дня войны? А давайте поближе ознакомимся с текстом выступления Вячеслава Михайловича по Всесоюзному радио 22 июня 1941 года. Ведь это же официальный документ, озвученный по радио, и судя по всему, не может же быть фальшивкой? Давайте, внимательно вчитаемся в текст документа.
ГРАЖДАНЕ И ГРАЖДАНКИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА!
Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.
Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к Советскому Союзу по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.
Вновь о Ставке, как сообщает данный историк, можно говорить применительно к советско-финской войне 1939 года. Наверное, многому можно было поучиться у руководства этой Ставки, да вот опять незадача. Как пишет тот же, Борисов: «все материалы высшего военного руководства за тот период уничтожены». Это, видимо, было сделано для того, чтобы враг никогда не узнал «мудрость» нашего военного руководства в период финской компании.
Перед самой Отечественной войной, как всегда, Сталин проявил «легкомыслие» или другую подобную «глупость» и никак не отреагировал на вопросы о создании Ставки поднятые Наркоматом обороны еще весной 1941 года. И уж, совсем, «преступно» поступил Сталин, «утвердив» Ставку 23 июня, «хотя документы по ней были отработаны Генштабом к 9 часам утра 22 июня». Удивительно, что историк Борисов не добавил слова – «мудрым» Георгием Константиновичем Жуковым с товарищами.
Как только посыпались немецкие бомбы на советскую территорию, то аккурат, как видите, к «9 часам утра» документик положили на стол уважаемому Иосифу Виссарионовичу: «Извольте, подписать дорогой! Успели подготовить к сроку!». Но Сталин, как всегда «проявил» преступную нерасторопность и «промариновал» документ целые сутки, заставив понапрасну нервничать военных.
Дальнейшее, нам известно. В состав Ставки вошла группа советников, где вперемешку с военными были и члены высшего партийного органа и правительства страны. Правда, в список, приведенный в данной работе, вкралась досадная опечатка: маршал Григорий Иванович Кулик превратился в Куликова. Но так как Григория Ивановича Кулика, после войны в 1950 году, все равно, ведь, расстреляли, то, видимо, редактора посчитали, что сойдет и так. Будет знать, как Сталину «перечить». И завершая скромный рассказ о Ставке, доктор исторических наук В.А.Борисов выражает сожаление о советниках: «практически они не сыграли своей роли, так как почти все члены группы получили новые назначения, а замены не производились».
В некоторых случаях (о причинах можно только догадываться) отдельные документы или их комплекты оставлялись для проведения каких-либо работ с ними, по итогам которых регулярно составлялись дополнительные отчеты[4]. Иногда они не давали ничего нового по сравнению с ежедневными (основными) отчетами Восса, иногда содержали дополнительную информацию (разного характера и ценности). После окончания работ на месте захоронений (6 июня 1943 года) началась подготовка официального издания сводных данных, полученных Воссом[5]. При этом, по неизвестным нам причинам, информация дополнительных списков в него не всегда включалась. Между основными списками Восса и их официальным изданием также имеются разночтения, свидетельствующие о весьма небрежном отношении к работе над ними, а также о том, что им вообще не придавалось большого значения.
mamlas76 